Н. Константинов: “Между олимпийскими успехами

и уровнем образования в стране почти нет связи...”

С 1962 года Константинов — организатор олимпиадного движения. С 1980-го — инициатор Международного турнира городов, президентом оргкомитета которого остаётся по сей день.

Строгий смокинг с бабочкой легко меняет на походное обмундирование. А по летней столице предпочитает разъезжать в трусах и майке на видавшем виды велике.

Когда он ходил в седьмой класс, его маму вызвал в школу учитель математики Владимир Иосифович Федоровский и торжественно сообщил: у сына незаурядные математические способности. Самому же Коле посоветовал принять участие в олимпиаде. На вопрос мальчика, что это такое, популярно пояснил: “Это как контрольная работа. Любители писать контрольные собираются в Москве и соревнуются, кто лучше напишет”. В свои тринадцать лет Коля обладал достаточно скептическим складом ума, чтобы подумать про себя: “Есть же такие идиоты!! Но я не в их числе”...

В пятидесятых закончил физфак МГУ. Несколько лет преподавал здесь физику. И вдруг всё бросил и подался в школу. Самую обычную. Чего ради? Вы удивитесь, но в самом престижном университете страны ему не хватало ... свободы.

Впрочем, предоставим лучше слово самому герою.

- Переменой участи я обязан своему научному руководителю Александру Кронроду. В 1962 году я начал работать в 7-й школе, где организовывал первые математические классы и вместе с коллегами по МГУ готовил новые программы.

- В чём, если кратко, суть вашей методики?

- Самостоятельная проработка (исследование) учеником новой темы. На полугодие он получает серию задач разной сложности, которые должен решить. А потом — постепенно — разбираем всё вместе.

Методика эта успешно приземлилась в ряде московских школ с углублённым изучением математики — в 57-й, 91-й...

- Ваше кредо?

- Не мешать ученику.

- Правила, которыми руководствуетесь в общении с детьми?

- Первое: не впихивать халву железной ложкой. Иначе говоря — энтузиазм учителя должен иметь пределы.

И ещё, как это ни странно: энтузиазм ученика должен быть больше энтузиазма педагога. Хотя любовь к своему ремеслу — необходимое условие успеха.

Второе: избегать “внештатных ситуаций” на уроке. Опытный капитан дальнего плавания, отвечая на вопрос корреспондента, какие приключения случались с ним в море, ответил: “Конечно, в море всякое бывает. Но я осторожный человек, и у меня, слава Богу, обошлось без приключений”.

У хорошего учителя, как у того капитана, не должно быть никаких ЧП. Хотя, признаюсь, следовать этому правилу трудней всего. Я сам люблю импровизации, сюрпризы.

Помню, как-то один из моих учеников вызвался декламировать стихи собственного сочинения. На уроке. Это было настолько необычно и так нас всех захватило...

- Ваше главное педагогическое открытие?

Внезапное осознание того, что людей, оказывается, можно чему-то научить...

...Я убеждён,- внезапно меняет тему разговора Константинов,- что секрет поколения 60-х, давшего миру столько талантов, кроется в том, что год рождения большинства из них пришёлся на 1945-й, смешавший в себе горечь войны и радость победы. В Советской России всплеск математики совпал с самыми тяжёлыми послереволюционными годами.

- После первой встречи я запомнила такую вашу фразу: “Эпохи меняются — олимпиады остаются”. Так ли уж талантливо нынешнее поколение? Не даёт сбоев ваша теория?

- Талантливых и, главное, заинтересованных ребят немало. Олимпиады продолжают пользоваться популярностью, хотя с фантастическими в этом смысле 60-ми это безусловно несравнимо. Ценно и то, что дети участвуют в олимпиадах совершенно бескорыстно.

- Евгений Викторович Ткаченко любит приводить статистику олимпиадных побед как доказательство благополучия в образовании. С другой стороны, известно: на олимпиады каждая страна выставляет, простите мне это сравнение, самых “породистых щенков”. Вам как специалисту можно доверить роль эксперта в споре: есть ли связь между общим уровнем образования в стране и результатами олимпиад?

- Связь очень косвенная, а отличие — огромное.

Приведу такую аналогию. Если повышенная температура — признак болезни, то нормальная — вовсе не показатель здоровья.

Некоторые государства тратят колоссальные усилия на подготовку олимпиадной команды (6-10 человек). Это Румыния, Америка, Китай. И если показуха — самоцель, тогда объективно оценить уровень образования по итогам этих состязаний невозможно.

Как объяснить тот факт, что Ангарск или башкирский Белорецк дают стабильно высокие результаты на международных соревнованиях по математике? Думаю, прежде всего это связано с давними и крепкими традициями и в какой-то мере — с заинтересованностью местных властей.

Вы удивитесь, если я скажу, что главной математической Меккой Росси признан... Киров. Лет десять назад туда приехал по распределению выпускник Ленинградского университета Игорь Рубанов. Он сделал там блестящую карьеру, воспитав целое поколение замечательных учеников. Так что теперь мы вправе говорить о традициях Кировской математической школы.

Ежегодно в этом маленьком вятском городе проводится летняя математическая школа, где старшеклассники имеют возможность заниматься у лучших преподавателей из Санкт-Петербурга, Белорецка, Москвы, Гамбурга. На учёбу в Киров стремятся попасть американцы. Видите, как много зависит от одного человека! Ну а Турнир городов просто помог Кирову выйти в большой мир.

Кстати, я проанализировал данные турниров за последние несколько лет и выяснил: из 1100 столичных школ только сто постоянно участвуют в олимпиадах. Если же говорить об успешных, ярких выступлениях, из раза в раз отличается только десятка сильнейших. Это на десять миллионов горожан!

Получается, что Москва в этом плане — провинция. Причём берёт, как правило, не столько умением, сколько числом.

Хотя средний московский и российский уровень математической подготовки школьников всё равно выше американского. Беда Америки в том, что там к ученикам не предъявляют никаких требований. На олимпиадах предлагают самые лёгкие задачи, исходя из принципа: нельзя травмировать ребёнка трудными.

Рациональные американцы легко принимают ситуацию экономического неравенства в обществе, но вовсе не интеллектуального! Они убеждены: интеллектуальное превосходство одного человека над другим недопустимо. И ещё: не дай Бог, если белый решит лучше чёрного!

- Сегодня любят повторять: “Чтобы страна выжила, необходимо сохранить и восстановить её национальный генофонд”. Только и слышно: “Развивайте развитых!”, “Спасай элиту!”. А как быть с менее успешными учениками?

- Да-да, я понимаю... Американские коллеги, кстати, уделяют отстающим, детям с физическими и умственными отклонениями гораздо больше внимания. Почему у нас иначе? Я объясняю это так: люди сами лучше знают, где у них болит.

У нас в стране долго душили элиту, возник вакуум. Когда в обществе не хватает элиты, оно начинает рассыпаться. Это как пирамида: наверху — один Эйнштейн, сто ведущих профессоров. В основании — десять миллионов рабочих, прошедших курс общей физики в школе. Ниже — слабоумные.

Так вот, когда в стране с элитой будет более или менее порядок, обратим свой взор и на обездоленных.

- Мне рассказывали, что 25 лет назад, когда компьютеры в нашей стране были в диковинку, вы со своими учениками сделали первый компьютерный мультфильм. Как вы относитесь к компьютерным играм?

- Подростки за ними не видят реального мира. Кроме того, компьютер предлагает готовые версии — значит, притупляется воображение.

Нынешние дети не замечают природу. Я знаю студентов, которые впервые за свои 20 лет увидели радугу (или впервые обратили на неё внимание).

Всякий раз своим новым ученикам (математикам) я задаю вопрос: какого цвета ворона? Мне дружно отвечают: чёрного. Как бы не так! Ведь чёрные у неё только грудь и хвост, а крылья и бока — серые.

Так же точно тестирую физиков, и они в большинстве случае попадают в точку.

Этот тест лишний раз подтверждает моё убеждение, что физики живут в реальном мире, а математики — в придуманном.

Тем не менее математики находят гораздо больше сфер применения своим знаниям...

- Вот как?..

- Да, мои бывшие ученики сегодня выполняют самую неординарную работу. Например, позвонил я одному из них, а он мне говорит: “Ой, подождите, я должен выгнать телёнка из своего кабинета”. Я, конечно, изумился, а он спокойно объясняет: в его Институте трансплантации искусственных органов проводят опыты над животными, а он составляет компьютерную программу.

Другой — в Брайтоне в стоматологическом институте: вычисляет формы коронок зубов.

Ещё кто-то — в Третьяковской галерее: составляет каталог картин на компьютере.

- Всю жизнь вы посвятили работе с одарёнными детьми. Всегда ли вы встречали понимание со стороны власть придержащих?

- Да нет, конечно! Турнир городов начал работать в злополучном для меня восьмидесятом. Болгарские учёные подкинули идею напечатать статью об этом начинании в международном журнале “Математические соревнования”, чтобы привлечь к турниру участников из разных стран. Естественно, на публикацию статьи потребовалось разрешение специального отдела Академии наук. Его не дали. Тогда я попросил болгарских учёных Табова и Банкова подписать эту статью, перекроил начало: “Мы, болгарские учёные, включились в Турнир городов и всех призываем к участию” и т.д. Вот так...

Меня уничтожали. Выгоняли из школы, из оргкомитета олимпиад. Это были предпоследние судороги советской власти.

Как выстоял? Для меня самого — чудо.

Есть древняя китайская мудрость: для того чтобы пройти сквозь стены, необходимо соблюсти два принципа. Во-первых, нужна полная уверенность в своих силах. Во-вторых, обладатель такого искусства должен сохранять его в глубокой тайне. Так что секрет своей жизнестойкости я не раскрою никому!

Дашковская Ольга,

“Педагогический калейдоскоп”, 1995, № 24(76).

К заметкам о народном просвещении