Оригами № 1(27) 2001
Соробан – японский деревянный компьютер “Если ученики школ в других странах начинают свой путь к знаниям с чтения, письма и арифметики, то японских детей обучают прежде всего чтению, письму и соробану.” Осаму Катаяма (японский журналист) Успехи экономики всегда основываются на ресурсах – человеческих и природных. На относительно небольшом (372,2 тыс. кв. км.) японском архипелаге из около 4 тыс. островов живут и трудятся (да ещё как!) почти 130 млн. человек (для сравнения – всё население России - около 140 млн. чел., размещается на 17,07 млн. кв. км., а 10 млн. белорусов - на 208 тыс. кв. км.). Причём большую часть (3/4) японских островов занимают горные массивы (в том числе вулканы), не пригодные для массового заселения. Япония почти не имеет запасов полезных ископаемых. Так что основное богатство японцев – это, безусловно, сами люди, их природные способности, помноженные на подготовку и слаженность, энергичность и терпение. Если добавить сюда “маленький штрих”, а именно – наибольшую среди всего «цивилизованного» мира среднюю продолжительность жизни японцев, то начинаешь понимать, что показатели промышленного развития (второе место в мире после США) даются японцам не столько за счёт какого-то сверхиспользования человеческого труда, несомненно, чреватого для здоровья, а лучшей постановкой дела, непременно начинающейся с народного просвещения [прим. 1]. Действительно, те успехи в обучении детей, на которые в возрасте 3-5 лет может быть потрачено под руководством опытного учителя пара месяцев непринуждённой игры, в 9-11 лет требуют уже 2-3 года весьма целенаправленной и напряжённой работы, а после 15-17 лет, по многим направлениям обучения и воспитания “в мирных человеческих условиях” становится попросту невозможным. Вспомним только про малоуспешные попытки “разговорить” реальных, не сказочных маугли, вернувшихся к людям из джунглей в 9-10, а порой даже в 7-летнем возрасте. Даже когда в помощь «недостаточно подготовленным родственникам» привлекались целые команды дипломированных психологов и педагогов, им удавалось помочь освоить таким детям только чрезвычайно урезанное подмножество языка на уровне удовлетворения простейших потребностей и соответствующие жесты. Думается, что в раннем детстве могут быть выявлены, пробуждены и укреплены, или, наоборот, “зарыты в землю” природные таланты не только к языку, но и к точным наукам (математике, физике, химии), ремёслам, музыке, физической и духовной культуре… Не зря же говорят о языке математики и физики, языке химических формул, музыкальных языках (нотном, дирижирования), языке танца, языке записи шахматных партий, свой «язык» у полотен многих известных художников и т.д. На мой взгляд, это подтверждает и целый ряд примеров непреднамеренного пробуждения будущих талантов в самых разных областях. Так, когда Нанерль Моцарт исполнилось 7 лет, отец музыкант, «как и положено» начал заниматься с ней дома музыкой, младшего брата Вольфганга, примерно 4-х лет от роду от инструмента разве что не отгоняли. Отец Карла Гаусса – счетовод, при изобилии работы вынужденный выполнять часть вычислений дома в присутствии 3-х летнего сына, был весьма удивлён, когда тот попытался поправить допущенную им при вычислениях ошибку. Точно таким же образом и почти в том же возрасте обнаружил свой будущий талант Хосе Капабланка (отец – большой, хотя и заурядный любитель шахмат, часто играл дома с приятелями). В народной педагогике буквально всех стран давно выявлена целесообразность рассказывания и обсуждения с детьми волшебных историй, сказок, приглашающих к слежению за канвой повествования и сопереживания главным действующим лицам, что воодушевляет к усиленной деятельности воображения, сосредоточения, памяти… И почему-то не устают и не стонут дети от такой педагогики, в отличие от командной педагогики советской школы, а просят ещё и ещё. И задолго ещё до 7 лет. Но и после 7, и в 10, и в 16, и в 30 и в 70 лет не прекращают они любить сказки, фантастику, приключения, расследования, размышления - было бы хорошо написано. Почему же в народные сказки ещё не вошли новые языки? Наверное, потому, что ещё лишь 3-4 поколения назад 80% населения в России было крестьянство и мечтой многих оставалась простая грамотность, поэтому многие из профессиональных языков в те времена имели очень небольшое распространение. Наверное, и потому, что многих способнейших людей погубили или вытеснили (а то и выкинули) за пределы Отечества войны и революции (в числе коих – октябрьский переворот, коллективизация, войны, ГУЛАГи, перестройка начальников в собственники в начале 90-х), а оставшиеся не дотянули до соответствующей «критической массы» разумения. Наверное, и потому, что в советское время никакие заметно новые начинания «снизу», отклонения от «единственно верного пути» мягко скажем, не поощрялись. Особенно в идеологии, народном просвещении и культуре. В связи с вышесказанным, на мой взгляд, заслуживает особого изучения и внимания система народного просвещения Японии, развивавшаяся в более благоприятных условиях, чем в России. Эта статья посвящена только одному из её блистающих граней – изучению соробана. Вторым (после оригами) по распространённости увлечением японских школьников является соробан – конструкция похожая на наши счёты, нередко шутливо именуемая деревянным компьютером. Как и оригами, соробан закреплён в программе японской начальной школы (сёгакко). До сёгакко 3-5 летние дети в Японии посещают ётиэн или кёикуэн – детские сады, где их готовят к поступлению в школу (в том числе и при помощи оригами) [прим. 2]. При всём внешнем отличии оригами от соробана, отметим, что их многое объединяет. Оба эти занятия (нередко именуемые искусствами) включают: - как интеллектуальную, так и двигательную составляющую в естественной, гармоничной и очень прочной связке; - чрезвычайно широкий (а в оригами – и разнообразный) диапазон сложности и трудоёмкости работы: от “первых проб крылышек” младшего школьника до работы профессионального дизайнера, архитектора, инженера или артиста оригинального жанра мирового уровня; - оба занятия имеют понятный ребёнку выход во внешний мир и историю страны. Соробан раньше был непременной принадлежностью торгового сословия японцев, может быть использован для простейших вычислений. С моделями оригами можно играть, украшать ими своё жилище или школу, преподнести в качестве собственноручно сделанного подарка... - оба занятия направлены на творчество, порождение решений и преподнесение их вовне в конкретном и легко проверяемом самим ребёнком виде – фигурке или числовом результате. Как известно, при этом (действии, а не восприятии) в человеческом мозге приходит в движение (и упражняется, соответственно) зона Брока [прим. 3], управляющая планированием деятельности человека, а не зона Вернике (тоже важная и нужная), ответственная за восприятие и понимание сведений извне (и с аккуратно сложенными ручками на парте, конечно...). Открытия эти, сделанные ещё в середине XIX века, и по сию пору, к сожалению, невостребованны многими практическими педагогами, мало учитываются при определении целесообразности структуры школьных занятий, т.е., иными словами, планировании того, кого мы преимущественно хотим воспитать и вырастить - потребителя или производителя общественных благ. Не учитываются – но только не в Японии, где (при сокращённых летних каникулах) многие «предметы» в школе изучаются через деятельность: овладение счётом – сначала через изучение механических счёт и только потом на бумаге, ботанику – через ухаживание за растениями, не говоря уже про опыты на физике, химии и т.п. Хочется побегать или попрыгать между уроками – это естественное желание надо лишь окультурить, а не бороться с ним – на переменах в зале включается музыка, и школьники, особенно младшие, с удовольствием отплясывают… А этикет общения и поведения за столом? Разве можно это освоить чисто теоретически, да ещё когда на школьный полдник бегут галопом и толкаясь? Нет, школьный обед принесут в класс на особый урок, по всем правилам разложат и со всеми необходимыми церемониями, не торопясь, употребят, не забыв и церемонию благодарения в начале и в завершение... Однако пора “поглядеть поближе” и на сам соробан! Китай дал миру массу изобретений, определивших во многом пути развития нашей цивилизации (вся культура Японии, начиная от иероглифического письма, в огромной степени происходит из Китая). Среди этих шедевров науки и технологии далеко не последнее место занимают деревянные счёты. Правда, раньше они имели не совсем привычный для россиян вид – по семи косточек на каждой бамбуковой палочке. Во всяком случае, именно в таком виде счёты были завезены в XVI веке из Китая в Японию. Соробан, как японцы называют свои счёты, имеет довольно простое устройство. Прямоугольная рама содержит произвольное количество вертикальных бамбуковых палочек (чем больше их число, тем с большим разрядом цифр можно проводить расчёты). На каждой палочке по 5 деревянных косточек, разделённых поперечной полосой – над полосой одна косточка, под полосой – 4. Вот и всё (рис. 1). Рис.1. Так выглядит на соробане число 123456789. Просто, но очень эффективно. Передвигая косточки двумя пальцами, большим и указательным, обладатель соробана может поспорить в быстроте математических вычислений с электронным компьютером. А настоящие мастера счёта могут проводить все арифметические действия, не касаясь косточек соробана, а лишь глядя на него, – в уме. В стародавние времена соробан был неотъемлемой принадлежностью торгового сословия. Позднее обучение правилам работы с соробаном было включено в школьную программу. Если ученики школ в других странах начинают свой путь к знаниям с чтения, письма и арифметики, то японских детей обучают прежде всего чтению, письму и соробану. Возможно, именно в этом кроются секреты того, что японцы столь талантливы в производстве миниатюрных электронных устройств, в том числе и карманных калькуляторов, ведь понимание основ цифровой записи данных приходит к ним не отвлечённо умозрительно, а весьма конкретно – через пять косточек соробана. С появлением в 60-х годах XX века дешёвого массового электронного калькулятора начался, как утверждают, закат эры соробана. Теперь судьба и финансовое благополучие производителей этих японских счёт зависят главным образом от изменений в школьных программах. Пока изучение соробана остаётся обязательным для учеников третьего и четвёртого классов начальной школы. К тому же в стране работает 25 500 частных учебных заведений по обучению работе на соробане. Это поддерживает на плаву компании, настроившиеся на выпуск соробанов, хотя пик их успеха, судя по всему, позади. Сейчас в стране производится 1,2 млн. соробанов в год, что вдвое меньше, чем, скажем, в 1980 году. Многие поклонники соробана и часть производителей деревянных компьютеров стараются переломить наметившиеся перемены. Что это – чисто себялюбивое желание выжить в изменяющемся мире? Ведь не тайна, что изначальная школьная триада теперь выглядит так – чтение, письмо, пасокон (так японцы называют персональный компьютер). Почему же приверженцы соробана тянут и школу, и других пользователей вычислительной техники назад к деревянным счётам? Выше уже говорилось о способности опытных “соробанистов” мысленно производить самые сложные подсчёты. Но даже малоопытные ученики ощущают на себе благотворное влияние от этой работы. Дело не только в приобретении и расширении навыков счёта в уме, усиливается сосредоточенность умственной деятельности. Овладев мастерством (или искусством?) соробана, люди начинают быстрее усваивать статистический материал, лучше понимать и разбираться в поступающих сведениях. По данным токийских врачей, обследовавших большую группу школьников, занятия соробаном усиливают рост природных творческих способностей. Благотворное влияние соробана проявляется отнюдь не только в рамках японской начальной школы. В Японии работают 15 школ для американских детей (при посольстве, торгпредстве, военных базах и др.). Во всех этих школах введён обязательный курс изучения соробана. Можно пытаться найти этому факту другие объяснения, но ученики американских школ в Японии заметно превосходят своих сверстников из других 270 зарубежных американских школ, разбросанных по всему миру, да и однокашников в самих США в знаниях математики. Рис. 2. Уроки соробана в одной из японских школ (3-и и 4-е классы). Даже если доверить все вычислительные работы компьютерам, то обучение основам математики должно обязательно идти с применением соробана. Так считают крупнейшие специалисты-педагоги Японии. Возможностями соробана, прежде всего в образовательном плане, заинтересовались на родине счёт – в Китае, где в 1979 году была создана соответствующее национальное общество. Школы соробана работают в Южной Корее, Бразилии, на Тайване, в Лос-Анджелесе, на Гавайях, словом, там, где достаточно велики японские землячества. На маленьком острове Тонга в Тихом океане местный король настолько увлёкся соробаном, что учредил объединение и периодически посылает преподавателей на повышение мастерства в Японию. Японский соробан – наиболее быстрое механическое счётное устройство в мире, – утверждают специалисты-математики. Если весь мир познакомиться с ним, в выигрыше будут все, вне зависимости от того, как далеко продвинется в будущем научный прогресс. Кроме того, соробан – неотъемлемая часть японской культуры и заслуживает хотя бы беглого знакомства с ним. Подытожим, что оба увлечения японских школьников – оригами и соробан, направлены на деятельное творчество мысли на прочной основе движений рук. Оба предполагают подкрепление и окультуривание природного воображения ребёнка, его тяги к деятельности (а не всемерное торможение оных в школе под любыми благовидными предлогами – с закономерным последующим выплеском накопившегося запала сил в уличные «потехи»). Нередко какое-либо из этих занятий, в соответствие с природной склонностью, продолжает оставаться любимым для японца “на всю оставшуюся жизнь”. Несомненно и то, что эти, в т.ч. школьные, занятия вносят огромную лепту в выявление огромного интереса и уважения к деятельному творческому знанию и учению, которое так отличает Японию. И к соответствующим достижениям в народном хозяйстве, уровне и продолжительности напряжённой, но при всём том здоровой и счастливой творческой жизни японцев. Если обратить взор на Россию, то счёты (с десятью костяшками), ещё недавно прочно входили в наш повседневный обиход, школьную программу по арифметике, их можно было приобрести чуть ли не в каждом магазине. Но ... только самые ленивые не смеялись над российским деревянным вычислителем, кроме разве что отдельных учителей, видящих немалый вклад этого скромного средства в успехи своих же сотоварищей, а также счетоводов, инженеров, программистов и так далее до всемирного признания союзной (в основном, российской) математической школы и физиков-теоретиков... И счёты исчезли, “спрятались” из российской жизни, из наших школ. Но так ли и всегда ли хорошо это? Ведь одним из главных принципов кибернетики является принцип необходимого и достаточного разнообразия (возможностей, устройства, поведения) систем самого разного рода, если нужна их успешность и жизнеспособность. И для начальной школы по совокупности показателей куда более подходят счёты, чем дорогие заморские приборы, остающиеся для младших школьников загадочными жужжащими, к тому же переутомляющими глаза и нервную систему игрушками. Всему своё место и своё время. Хочется надеяться, что когда-то вернётся российскому народному просвещению его заслуженное название (заменённое чиновными любителями простых решений в начале 70-х ХХ в. на «образование», почему понятно – «образовываться» или «новообразовываться» можно хоть «с нуля», а вот просвещать получается только имеющиеся природные способности, у всех заметно разные), что установится в этом нарпроСвете природосообразный подход, учитывающий при воспитании и обучении законы Природы, а не пытающийся ей грубо и зачастую невежественно повелевать, что в ряду других природосообразных занятий вернутся на своё место в школы и счёты – где российские, а где, может быть, и японские - жизнь подскажет. -------------------------------------------------------------------
1) Именно так, а не «образования». Японцы предпочитают просвещать, т.е. пробуждать, укреплять и взращивать имеющиеся в достатке природные способности, а новообразований всякого рода во всём, что касается собственно человека,- не признают. 2) В связи с примечательными (вне других насущных преобразований) намётками нашего Министерства образования о поголовной 12-летке интересно, что старшие три года обучения (из 12) в японской средней школе являются (а) необязательными, (б) платными – в отличие от предыдущих ступеней народного просвещения. Для сравнения: во Франции в десятый класс (после обязательной девятилетки) принимают на состязательной основе 30-40% выпускников 9-го класса. 3) Названа по имени первооткрывателя – французского врача Брока. История открытия вкратце такова. Успехи медицины к середине XIX века позволили возвращать к жизни раненных в голову (повреждение части мозга), а Крымская война с Россией предоставила с избытком таких пациентов. Наблюдения за их поведением после выздоровления (одни теряли возможность что-либо воспринимать и понимать (повреждение зоны Вернике), хотя вполне связно говорили и делали (зона Брока), другие наоборот – всё понимали, но почти ничего не могли сказать, написать, сделать и пр.) позволило выявить (в каком-то приближении, разумеется) направленность деятельности долей головного мозга.
⇨: ||	⇦: Пирамиды	⇧ (Оглавление № 27)