Оригами № 3(13) 1998
Самураи «Душой его был меч, профессией война, постоянным занятием воинские искусства» «Меж цветов красуется сакура, меж людей — самураи» (японская пословица)
Воинственные и бесстрашные самураи, с которыми мы обычно сталкиваемся в фильмах и книгах о средневековой Японии, невольно привлекают внимание современного европейца. Кем были эти люди — фанатиками служения своему господину, ни в грош не ставящими свою и чужую жизнь, или же воинами, свято
следовавшими дорогой чести и достоинства? Как относится к ним — восхищаться силой их духа, их бесстрашием перед смертью, или считать профессиональными убийцами, не приемлющими общечеловеческих ценностей? Любой ответ будет неточен и неочевиден, но прежде чем попытаться его дать, давайте познакомимся с самураями поближе. Военно-феодальное сословие, господствовавшее в Японии с XII до второй половины XIX века, называлось «буси» (буквально «воин»). В этот класс помимо военной аристократии (кугэ) и крупных феодалов-князей (дайме), входил и многочисленный слой мелкого военного дворянства — самураев (от японского «самурау» — служить). Выделение самураев как особого сословия произошло во время правления в Японии феодального дома Минамото (1192-1333). Именно тогда в ходе не затихавших феодальных междоусобиц и сложились многие влиятельные роды, под предводительством которых находились могучие дружины, числившиеся на государственной службе. Ещё позже, во время правления в Японии сегунов дома Токугава (1603-1867) сословие самураев получило свое чёткое устройство. В частности по указу Иэясу Токугава в первые годы его правления было составлено «Уложение о самурайских родах» («Букэ се катто»), определявшее нормы поведения самурая на службе и в личной жизни. Вторым важным документом, определявшим достоинства самурая, было двадцатитомное описание жизни и подвигов воина Такэда Синген. Наконец, был составлен также знаменитый средневековый кодекс поведения японских самураев — бусидо. Его положения были систематизированы военным теоретиком Ямага Соко (1622-1685). В бусидо были включены некоторые каноны буддизма и конфуцианства. Кодекс требовал безоговорочной верности своему начальнику — сюзерену, военное дело признавалось единственным достойным занятием, а опозоренная честь самурая очищалась только обязательным самоубийством. Все это звучит для уха современного европейца лишь старинной средневековой восточной экзотикой, однако некоторые требования бусидо можно счесть разумными и в наши дни. Например, там было записано следующее: Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать. Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности. Родители — ствол дерева, дети — его ветви. Следует уважать «правило ветвей». Забыть его — значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит своего господина даже в том случае, если число его вассалов сократится со ста до десяти и с десяти до одного. На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрелы и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг. Верность, справедливость и мужество есть три природные добродетели самурая. Сокол не подбирает брошенные зерна, даже если умирает с голоду. Так и самурай, орудуя зубочисткой, должен показывать, что сыт, даже если ничего не ел. Если на войне самураю случится проиграть бой, и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать свое имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности. Обладающий лишь грубой силой не достоин звания самурая. Не говоря уж о необходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для упражнений в поэзии и постижения чайной церемонии. Спокойное и даже презрительное отношение самурая к смерти, многократно воспетое в литературе и неоднократно подтверждённое литературными примерами, отнюдь не являлось чем-то исключительным для народов Дальнего Востока. Наоборот, оно было естественным для всей даоско-буддийской системы мировоззрения, определявшей жизнь человека лишь как звено в бесконечной цепи перерождений. Самоценность земной жизни для ревностного буддиста любого толка была невелика. Она, эта жизнь, воспринималась им лишь как иллюзорный и кратковременный эпизод в бесконечной драме Бытия. Дайдодзи Кодзан в «Начальных основах воинских искусств» писал: «Для самурая наиболее существенной и жизненно важной является идея смерти — идея, которую он должен лелеять днем и ночью, с рассвета первого дня года и до последней минуты последнего дня. Каждое утро думай о том, как надо умирать. Те, кто держатся за жизнь, умирают; а те, кто не боится умереть, живут». Любопытно, что подобные взгляды высказывали некоторые философы Европы. Чтобы стать по-настоящему свободным, надо научиться не цепляться во что бы то ни стало за жизнь. Постоянно памятуя о её быстротечности, можно прожить жизнь более возвышенно и достойно, уделяя больше внимание высоким целям и стремлениям, нежели стремясь только к житейским удовольствиям. Ритуальное самоубийство — харакири (сеппуку) для самурая было вполне естественным делом. Об этом писали многие исследователи, видя в нём порой лишь пережитки варварских обрядов, синтоистких жертвенных мистерий и шаманских культов айну. Однако с точки зрения самурая сеппуку воспринималось совершенно иначе. Самурай, погрешивший против заповедей бусидо, но не совершивший низменного поступка, мог быть избавлен от постыдной церемонии казни путём харакири. Сюзерен присылал ему приказание совершить сеппуку, чтобы таким образом восстановить честь его имени. А что можно возразить против попытки сохранить свою честь? В этом плане харакири можно приравнять и к европейским дуэлям, часто завершавшимся смертью, при которых раненый или убитый дуэлянт сохранял или даже восстанавливал свое достоинство. Зачастую буси охотно вспарывали живот с единственной целью — доказать чистоту своих помыслов. Так сделали, например, герои известной исторической драмы Намики Соскэ, Такэда Идзу-мо и Мийоси Сераку, отомстив за смерть своего господина. Поучительна также широко известная в Японии эпопея о сорока семи верных самураях. Она иллюстрирует ещё один широко распространенный обычай — «смерть вслед за господином» (дзюн-си). Так часто поступали самураи в случае неожиданной и незаслуженной смерти своего сюзерена. Считалось, что это обеспечивает отношения между господином и самураем в последующих перерождениях. Нам, европейцам, такой уход из жизни может показаться нелепым — покровитель или начальник мёртв, его не вернешь, но своя-то жизнь продолжается, и ей можно ещё по-разному распорядиться в дальнейшем. Совершая самоубийство вслед за своим господином, самураи следовали установившемуся обряду, который кажется условным. Но великий философ Китая Конфуций говорил, что в жизни нет ничего выше, чем следование обычаю и обряду, и в этом плане поведение самураев было совершенно естественным. Кстати, идея дзюн-си наложила отпечаток и на светские нравы горожан в эпоху Токугава, когда страну захлестнула «эпидемия» двойных самоубийств влюблённых (синдзю). Жизнь врага в глазах самурая не стоила и ломаного гроша, поэтому в ходе сражения не могло быть и речи о сострадании к побеждённому. Помиловать поверженного противника можно было лишь из тактических соображений или в расчёте на богатый выкуп. Предания о знаменитых самураях и литературные произведения об их подвигах полны примеров торжества вассального долга над узами родства. Случаи жертвования самураем собственным сыном, дочерью или внуком для спасения жизни или чести членов семьи сюзерена получили всеобщее распространение. Нечего и говорить о том, с какой радостью самурай приносил свою жизнь на алтарь служения великому господину. Быть щитом и мечом господина — в этом видели буси свой долг. Ещё одним человеком, ради которого надо было при случае отдать жизнь, для самурая был учитель. «Родители дали мне жизнь, учитель сделал меня человеком», — гласит одна из заповедей самурайства. «Твой отец и мать подобны небу и земле. Твои господин и учитель подобны солнцу и луне». — гласит другая. По мере усиления кризиса феодального токугавского режима начался процесс внутреннего распада сословия самураев. После японской революции 1867-1868 годов сословие самураев наряду с прочими было упразднено. Многие из них вынуждены были заняться торговлей или ремеслом. Однако тысячи самураев так и не смогли найти себе места в новой системе, что порождало среди них бурное недовольство новыми преобразованиями. В 1877 году бывший военный министр СайгоТакомори возглавил самурайский мятеж, который был в конечном счёте подавлен. Подводя краткий итог нашему маленькому исследованию, вернемся к вопросу — что же такое представляли собой самураи? Путь самурая вовсе не означал слепого выполнения указанных правил и обязанностей и чисто механического следования долгу. «Идея долга, ответственности перед своим родом, перед памятью предков и перед предыдущими поколениями должна быть итогом упорной работы над собой, иначе говоря — вершиной духовного роста», — учит кодекс бусидо. Эту последнюю цитату можно вставить в любой современный учебник по этике или экологии. Алина Горлова
⇨: ||		⇦: Марк Шерман	⇧ (Оглавление № 13)